В мюнхенском Центре русской культуры „МИР“ прошел вечер, посвященный 100-летию со дня рождения Анатолия Васильевича Скаковского.

Есть такая притча. К врачу приходит мужчина и говорит: „Доктор, я хочу жить долго. Что для этого надо делать?“ „У вас есть любимое дело?“ - спрашивает врач. „Нет, -отвечает тот, - еле высиживаю от звонка до звонка“. „Любимая женщина?“ „Ну, жена как жена...“ „Бокал вина, сигарета?“ „ Что вы, доктор, я не пью и не курю! „Тогда зачем вам долгая жизнь?“ - удивляется врач.

Театральный режиссер Анатолий Васильевич Скаковский не дожил до своего столетнего юбилея чуть больше двух лет. До последних дней он страстно любил свою профессию и оставался верным своему делу, знал толк в тонких винах и хороших сигаретах, любил женщин, и перед его обаянием и остроумием не могла устоять ни одна красавица.

За свою долгую жизнь он поставил десятки спектаклей, но сам его насыщенный невероятными событиями жизненный марафон мог бы лечь в основу увлекательнейшей пьесы, в которой ему принадлежала главная роль.

Родился он за несколько месяцев до начала 1-ой Мировой войны в 90 км от Варшавы в местечке Седльце. По окончанию школы поступает в московский театральный институт, который с успехом заканчивает, и еще до начала 2-ой Мировой войны успевает поработать в театрах Подмосковья и Брянска, а затем становится главным режиссером ТЮЗа в городе Николаев.

С началом войны его призывают в ряды Красной Армии. Под Уманью он попадает в окружение, но чудом избегает плена. Пешком он добирается до Николаева, который к тому времени был уже оккупирован немцами. Но надо было как-то выживать. Скаковский разыскивает оставшихся в городе актеров, сколачивает бродячую труппу, и колесит с ней по близлежащим селам, зарабатывая кусок хлеба актерским трудом.

В 1944-ом его отправляют на принудительные работы в Германию - в трудовой лагерь под Лейпцигом. Анатолий Васильевич умудряется бежать из него, без документов, без денег, он добирается до Берлина. А там, по счастливой случайности, он он буквально «натыкается» на супружескую чету актеров, знакомую еще по Николаеву.

До окончания войны остается меньше года...

Решение остаться в Германии далось нелегко, но сталинская фраза „У нас нет военнопленных, есть только предатели“ сделала возвращение на родину невозможным.

Скаковский работает режиссером на радиостанции “Свобода“, ставит на немецких сценах спектакли, снискавшие признание и публики, и критики. Но главной его целью было создание в Мюнхене русского театра.

Вот что он говорил десять лет назад: - Я по натуре атеист. Но я верю, что существует некая сила, которая держит этот мир на плаву. И если мне дарована долгая жизнь, значит, я еще не выполнил своего предначертания, своего предназначения.

И, отметив свой девяностолетний юбилей, Скаковский начинает жизнь в искусстве с чистого листа. Он создает свой театр, куда приходят люди, пока далекие от сцены, но желающие посвятить ей свою жизнь и безоговорочно верящие своему художественному руководителю. Уроки сценической речи и актерского мастерства, этюды, репетиции приближают их к поставленной цели: в столице Баварии рождается и успешно работает театр-студия, который носит теперь имя Анатолия Скаковского.

Сегодня в его репертуаре уже несколько полноценных спектаклей, и на вечере памяти режиссера, организованном мюнхенским Центром русской культуры „Мир“ и его президентом, актрисой и общественным деятелем Татьяной Лукиной, участники театра-студии показали гоголевскую „Женитьбу“.

Дело Скаковского успешно продолжают его ученики: режиссер Раиса Штивельман, Борис Манн, Юлия Славинская, Наталья Краснопольская, Нина и Виктор Рудницкие, Алла Соловьева, Клара Печерская... Они говорили не только о той огромной роли, которую он сыграл в их приобщении к театральному творчеству, но и о его уникальности, безграничной открытости, любви и доброжелательности к людям.

Как-то я спросила Скаковского: в чем секрет его творческого долголетия, неувядающей энергии, искрометного юмора? „Знаешь, лет 60 назад я тяжело заболел. И знакомый врач посоветовал набить карманы каштанами. С тех пор я всегда ношу их с собой“... „И что, помогает?“ - интересуюсь я. Скаковский лукаво улыбается: „Я тебе отвечу анекдотом от Жванецкого. Приходит к раввину женщина, жалуется, что ей изменяет муж, и спрашивает, что делать. „Отрежьте от его бороды клочок волос, сожгите, а пепел рассыпьте у двери той, с которой он вам изменяет“. „ И что, это поможет?“ „Не повредит“, - отвечает раввин. Так что, если хотите жить долго, носите в карманах каштаны - не повредит.

Татьяна Стоянова, Мюнхен.
Фото: Анна Милкова

P.S.
Имя Анатолия Васильевича Скаковского также неразрывно с обществом «МИР» и с его основателем – Татьяной Лукиной. Когда она в 1986 году, впервые на территории Западной Германии, организовывала в крупнейшем культурном центре Баварии «Гастайг» фестиваль «Дни русского театра», именно А.В. Скаковскому была отведена роль режиссера-постановщика спектакля «Дни нашей жизни» по пьесе Леонида Андреева. И хотя работать было ему, человеку, которому пожимал руку сам Немирович-Данченко, с бывшими звездами советского театра, среди которых был актер Вахтанговского театра, засл. артист РФССР Эрнст Зорин и любимый актер театра Сергея Эфрона - Лев Круглый, нелегко, тем не менее спектакль получился на славу, и театральный критик Василий Сечин в своем интервью радиостанции «Немецкая волна» сравнил его с лучшими постановками МХАТа. Татьяна Лукина исполняла в «Днях нашей жизни» роль Ольги, а в роли Коли Глуховцова выступил Николай Воронцов (сегодня - распорядитель международного Фонда композитора Александра Глазунова).

После оглушительного успеха первых «Дней русского театра», руководство «Гастайга» предложило Татьяне Лукиной провести следующий театральный фестиваль. Совместно со своим коллегой Николаем Воронцовым она решила обратиться к произведениям Владимира Набокова. Выбор пал на рассказ «Хват», по мотивам которого драматург Таисия Дмитриевна Иванова-Гликман создала пьесу.
Режиссером был снова Анатолий Васильевич Скаковский. Репетиционный период затянулся по очень многим причинам, одной из которой было долгое ожидание разрешения на постановку вдовы писателя Нины Набоковой. Когда оно, наконец, пришло, было поздно, и постановка сорвалась. Несколько месяцев спустя спектакль «Хват» все-таки состоялся, но уже на немецком языке, с другими актерами и другим режиссером.

Прошло почти четверть века, прежде чем творческие пути Татьяны Евгеньевны Лукиной и Анатолия Васильевича Скаковского снова пересеклись. Режиссер как раз только что отпраздновал свое 95-летие. Общество «МИР» готовилось отметить 100-летие со дня смерти Льва Николаевича Толстого. Кульминацией фестиваля должна была стать постановка пьесы Толстого «Живой труп». И тут МИРовцы обращаются к Анатолию Васильевичу с просьбой взять постановку на себя. И 95-летний мэтр русского классического театра соглашается. Так как спектакль был двуязычным, и в нем были заняты как немецкие, так и русские актеры, репетиции велись на двух языках, что было для прекрасно владеющего немецким языком Скаковского абсолютно не сложным, а даже скорее, доставляло ему еще больше удовольствия. Как, впрочем, и актерам, которые понимали, что они, работая с Анатолием Васильевичем, соприкасаются с самой историей русского и европейского театра.

Премьера прошла с большим успехом и доставила не только зрителям и исполнителям радость соприкосновения с настоящим искусством, но и самому мастеру, работавшему вновь с профессиональным составом актеров, представляющих разные театральные школы – от Москвы и Петербурга, до Берлина и Нью-Йорка.

И знаменательным было, что последняя премьера режиссера А.В. Скаковского состоялась в том же театральном зале культурного центра «Гастайг», где 25 лет назад встречали бурными аплодисментами его «мхатовского уровня» постановку «Дни нашей жизни».

Открывая вечер памяти этого удивительного человека, Татьяна Лукина сказала, что она училась у Анатолия Васильевича его умению «быть счастливым». Потому что только счастливый человек, способен дарить счастье другим. А в этом и есть смысл и красота жизни. Это стало его завещанием, для всех тех, с кем свела его судьба.

Раиса Коновалова
Фото: Архив общества «МИР»